«Я любил Россию»: главное из мемуаров Бориса Джонсона о Путине, Зеленском и войне

В четверг в книжные магазины поступят мемуары самого скандального британского политика последнего десятилетия. Рассказываем, что Борис Джонсон написал о встречах с президентами России и Украины, отравлении Скрипалей, расширении НАТО на Восток, поддержке Киева во время войны — и о своей роли в мирных переговорах в Стамбуле.

Unleashed, название мемуаров Бориса Джонсона, можно дословно перевести как «отвязанный», но ближе по смыслу — «сорвавшийся с поводка». Очевидно, название обозначает состояние автора, который без купюр и цензуры говорит обо всем, наконец освободившись от оков должности премьер-министра.

Книга, что предсказуемо, написана в жанре апологии — это рассказ о главных вехах политической карьеры Джонсона от мэра Лондона до лидера Консервативной партии и главы правительства, который сопровождается оправданием его решений и интерпретацией их в выгодном для автора свете.

Эпилог книги — рассказ о последней встрече с королевой Елизаветой II в начале сентября 2022 года. Королева умерла два дня спустя, Джонсон был одним из ее последних посетителей.

К тому моменту его отставка была вопросом времени. Несмотря на это, он не держал зла на своих оппонентов, пишет Джонсон, и королева, по его словам, поддержала его философский настрой, заметив лаконично: «Обижаться бессмысленно».

Но 700 с лишним страниц мемуаров — свидетельство того, что Джонсон не прислушался к совету Елизаветы II. В них автор методично сводит счеты со всеми своими обидчиками («моими врагами», как он их называет) — и с лейбористами, и с консерваторами-противниками брексита, и с брекситерами, отвернувшимися от Джонсона в конце его правления. Досталось и бюрократам, которые мешали воплощать в жизнь его планы, и медиа, которые освещали его действия так безжалостно.

Лейтмотив книги — Брексит и страстная аргументация против Евросоюза и его сторонников в Британии. Для детального рассказа о внешней политике в ней остается немного места.

Местами язык книги говорит больше, чем ее содержание. Про Сергея Лаврова, например, Джонсон пишет, что со времен царей никто так долго не занимал должность российского министра иностранных дел, и называет его «the Gromyko de nos jours» (Громыко наших дней). Использование французского выражения к смыслу написанного ничего не добавляет, но демонстрирует знание языка и имитирует язык дипломатов старой школы. Что касается фактов, то Лаврову еще далеко до рекорда Андрея Громыко, который был министром иностранных дел СССР 28 лет.

Живая речь Джонсона узнается в коротких предложениях, полных контринтуитивных метафор, отсылок к высокой и низовой культуре, разговорного языка, афоризмов и междометий. Достаточно посмотреть на расшифровки его выступлений в бытность премьер-министром — строчки без знаков препинания, как поэмы в жанре верлибр.

Создается впечатление, что эту книгу Джонсон не написал, а надиктовал. По крайней мере, именно так создал свои мемуары сэр Уинстон Черчилль, которому Джонсон давно пытается подражать.

«Русофилом было быть проще»

В разделе, посвященном двум годам Джонсона на посту министра иностранных дел, есть глава «Путин-отравитель». В ней Джонсон рассказывает, как он увидел в покушении на бывшего разведчика Сергея Скрипаля и его дочь Юлию вызов Британии и организовал международный ответ в виде высылки 150 российских дипломатов из стран НАТО и их союзников.

Высылку российских дипломатов Джонсон представляет как большую дипломатическую победу и посвящает ей несколько страниц мемуаров. В его пересказе она становится пробуждением Запада после спячки. Прежде политики сквозь пальцы смотрели на акты агрессии со стороны России, от убийства Александра Литвиненко до аннексии Крыма, оккупации части Донбасса и интервенции в Сирию; но он начал работу над ошибками, считает политик.

В этой главе Джонсон вспоминает, как чтение Достоевского, изучение русского языка и школьная поездка в СССР с дегустацией советского мороженого и водки сделали его русофилом.

«Я любил Россию — в том смысле, что я любил русский язык, культуру, литературу, живопись и ландшафт», — пишет политик.

Он вспоминает, что после распада Советского Союза казалось, что Россия освободилась из плена «ленинизма-сталинизма» и вскоре вернется в семью европейских держав. В 2000 году тогдашний президент США Билл Клинтон призвал не закрывать перед Россией двери Евросоюза и НАТО, и Джонсон написал колонку в поддержку этого.

«Тогда было намного проще быть русофилом — потому что Россия как держава казалась всерьез ослабленной. Леденящее чувство ядерной угрозы испарилось», — вспоминает он.

Когда в Кремле Бориса Ельцина сменил бывший офицер КГБ, британские элиты не торопились воспринимать его всерьез. Отношение к Владимиру Путину во время его единственного официального визита в Британию в 2003 году нельзя назвать иначе как покровительственным, пишет Джонсон.

«Знаешь что, Влад, старик, думали мы, нам больше не важно, что ты там думаешь», — описывает он настроения в Лондоне.

Между тем, Путин с подозрением смотрел на расширение НАТО на восток и чем дальше, тем больше видел в нем угрозу для России, пишет Джонсон. Почуяв слабость альянса после провала военных операций США и союзников в Ираке и Афганистане, он аннексировал Крым, устроил интервенцию в Сирию и организовал провокации на британской почве, вроде отравления Скрипалей.

Запад же, рассуждает Джонсон, вместо решительного отпора ввел смехотворные санкции и не придумал ничего лучше, чем Нормандский процесс, который поставил знак равенства между жертвой и агрессором. В нем Франция и Германия вели себя как психотерапевты, пытавшиеся примирить ссорящихся супругов, каждый из которых по-своему прав. (Джонсону, очевидно, нравится эта метафора, потому что она повторяется несколько раз).

В посвященных Путину пассажах Джонсон предлагает целый набор возможных причин, почему российский лидер решил начать полномасштабное вторжение в Украину в 2022 году: ощущение угрозы со стороны НАТО, ностальгия по Советскому Союзу и опасение, что успех демократической Украины приведет к свержению его власти в России, а также влияние войны на нефтяные цены.

Каждая из этих версий уже была озвучена сотнями комментаторов до него, и ни собственного анализа, ни инсайдерской информации Джонсон к ним не добавляет. Что, впрочем, неудивительно: он встречался с Путиным лишь однажды, на полях международной конференции по Ливии в 2020 году.

Пересказ их последнего телефонного разговора перед вторжением тоже не содержит ничего особенно примечательного: Путин говорил об угрозе России в случае вступления Украины в НАТО, Джонсон отвечал, что НАТО — оборонительный альянс. О завуалированной угрозе ядерной войны и словах российского президента «Борис, я не хотел бы причинить тебе вред» он рассказывал в документальном фильме, вышедшем больше года назад. (Кремль утверждает, что Путин этого не говорил).

В конце концов, что бы ни двигало Путиным, у Джонсона нет сомнений в том, что этот конфликт — черно-белый. Путин представляет зло, а Украина — добро, и моральный долг Европы — ее поддержать, пишет политик.

«Я популярнее в Киеве, чем в некоторых частях Кенсингтона»

Борис Джонсон рассказывает, что его симпатия к Украине родилась во время поездки в Киев, когда он был министром иностранных дел Британии. Там он выпивал с ветеранами, отражавшими российскую агрессию в Донбассе с 2014-го года, и встречался с вдовами погибших там солдат.

«Мне было ясно, что после тридцати лет независимости украинцы выбирали собственный путь — подальше от Москвы и в сторону плюралистической, открытой, западноевропейской модели общества», — пишет он о своих впечатлениях от довоенных визитов в Киев.

Не гнушается экс-премьер и клише: «Глядя на Киев — купола, мерцающие над могучей рекой, — мы знали, что мы смотрим на огромную загадку».

Так или иначе, свою миссию он видел в том, чтобы Британия однозначно поддержала территориальную целостность и суверенитет Украины — в отличие от Франции и Германии, которые дорожили связями с Москвой.

Джонсон напоминает, что под его руководством Британия первой из европейских стран отправила Украине оружие еще до начала полномасштабного вторжения; что он первым из иностранных лидеров посетил Киев после начала полномасштабной войны в 2022-м году и что на каждом этапе Лондон первым откликался на запросы Владимира Зеленского, пока Вашингтон, Париж и Берлин взвешивали риски и беспокоились о возможном ответе Путина.

К сожалению, несмотря на их дружбу и тесное общение на протяжении последних лет, ничего нового о Зеленском из мемуаров Джонсона узнать не получится. Образ украинского президента в книге совпадает с его публичной персоной: лидер, верящий в свободную и демократическую Украину и вежливо, но настойчиво требующий помощи от Запада. И, разумеется, полный решимости сражаться до победного конца. Зеленский — пожалуй, единственный, кроме королевы Елизаветы II, персонаж книги, о ком Джонсон отзывается исключительно с пиететом.

Единственный эпизод в его отношениях с украинским лидером, который экс-премьер счел нужным пересказать в деталях, — это его роль в переговорах с Россией в Стамбуле. «Украинская правда» писала со ссылкой на анонимные источники, что во время визита в Киев в апреле 2022 года Джонсон говорил Зеленскому, что с Путиным надо воевать, а не договариваться. Впоследствии роль британского премьера в срыве переговоров стала предметом бесконечных спекуляций, и Путин тоже высказывался на эту тему.

В мемуарах Джонсон утверждает, что он не отговаривал Зеленского от перемирия, а лишь говорил о своей вере в победу Украины и поддержке со стороны Британии.

«Это не мое дело — говорить [Зеленскому], как вести переговоры, или отговаривать его от достижения соглашения, если он думал, что сделка действительно в интересах его страны», — пишет политик о своей позиции во время визита в Киев.

«Все, что я хотел сказать — что ЕСЛИ он продолжит борьбу и если украинцы решат, что они хотят продолжить освобождать свою страну от захватчиков, в чем я на 99% был уверен, то он может рассчитывать на чистосердечную поддержку Соединенного королевства».

После этих разговоров, вспоминает Джонсон, он предложил Зеленскому — к ужасу его охраны — пройтись по Киеву, несмотря на то, что российские войска только что были отброшены и в украинской столице еще недавно ловили российских диверсантов.

Зеленский согласился, и во время их прогулки к Джонсону подошел мужчина, чтобы выразить благодарность за поддержку Украины.

«Да уж, подумал я, я популярнее в Киеве, чем в некоторых частях Кенсингтона», — резюмирует Джонсон, имея в виду район в центре Лондона.

В послесловии книги Борис Джонсон резюмирует свои заслуги на посту премьер-министра: выход из Евросоюза, победа на выборах, быстрая программа вакцинации от ковида и помощь в защите Украины.

Очевидно, это напоминание необходимо ввиду момента, в который выходит книга. Консервативная партия только что потерпела сокрушительное поражение на выборах, новое правительство добивается перезапуска отношений с ЕС, а российская армия захватила Угледар и продолжает наступать в условиях новых проволочек с западной военной помощью Украине.

«История будет благосклонна ко мне, ибо я намерен писать ее», — говорил Уинстон Черчилль. Но наследие предшественника Джонсона — результат не литературного, а реального триумфа, победы над нацистской Германией во Второй мировой войне. И как бы современники и потомки к нему не относились, эту победу всерьез не ставит под сомнение никто.

В отсутствии подобных побед в биографии Александра Бориса де Пфеффель Джонсона ему остается подчеркивать те, что есть, — даже если далеко не все его соотечественники разделяют его мнение.